Форум » Люди и демоны. Плюс вампиры » Воображариум доктора Парнаса » Ответить

Воображариум доктора Парнаса

Morfus: [quote]Поединок Добра и Зла происходит каждую секунду в сердце каждого человека, ибо сердце и есть поле битвы, где сражаются ангелы и демоны. Коэльо [/quote] Волшебное зеркало, служащее дверью в воображаемый мир, ангелы и демоны, сражающиеся за души людей... всё это ждёт вас в нашей игре.

Ответов - 17, стр: 1 2 All

Агенты: Morfus пишет: Поединок Добра и Зла происходит каждую секунду в сердце каждого человека, ибо сердце и есть поле битвы, где сражаются ангелы и демоны. Коэльо ммммм

Serifa: Интересное совершенно неролевое оформление форума, имхо. Напоминает какие-то рекламные сайты.

Morfus: Serifa, это пока стандартный дизайн с небольшими дополнениями. Обещали сделать в скором времени.


Morfus: Требуются демоны! Алчность - Аспид - Артур Престер Выглядит на 28 - 35 лет. Ранее был известен как тот самый Змей-искуситель. Работа была не пыльная и ему захотелось чего-то нового. "Начальство" дало ему человеческое тело и отправило на землю. И тут проснулась его предпринимательская жилка. Обмануть, обсчитать, укрыть налоги - все это к Артуру. Но у него есть маленькая слабость - он слишком полюбил мир людей и не хочет возвращаться. В миру известен как биржевой финансист. Внешность - Мэтью Гуд Гнев - Беласко - Бостон Тэмпл Выглядит на 45 - 50 лет. Один из падших ангелов, один из командиров Ада на войне с Раем. Весь он пропитан ядом и желчью злобы, которую и несет в мир. Когда он входит в комнату - все непроизвольно съеживаются от страха. А когда он посеет смуту - уже никто не боится. В первую очередь идти против друга, брата или отца. В миру известен как владелец и командир частной охранной фирмы (наемники). Внешность - Стивен Лэнг Гордыня - Сатаниш - Персиваль Фуггейт Выглядит на 35 - 40 лет. Сатаниш - один из любимчиков лордов Ада. Почему? Статен, красив, всегда знает чего нужно добиться. Смотря на него хочется подражать ему, или быть намного лучше. А именно это Гордыне и надо. В миру известен как светский лев и владелец дома мод. Внешность - Патрик Демпси Уныние - Ацедия - Элеонора Мартинс Выглядит на 25 - 28 лет. В Аду ей никогда не везло. Именно поэтому роль Уныния была для неё самой идеальной. Эта женщина вечно с красными от слез глазами, со смятым платком и грустным видом. Никто не знает о ней ничего. А те кто знают - давно в могиле. Элеонора - профессиональная черная вдова, убивающая своих мужей, как только получит нужное. Внешность - Леа Сейду Чревоугодие - Маркат - Гарольд Лиленд Выглядит на 35 - 38 лет. Куда ещё было устроиться на Земле Обжорству, как не в ресторанные критики? Весельчак и балагур, он всегда готов делать две вещи: есть и пить. А заодно кормить и спаивать других. В отличие от других демонов он очень любит Землю, ведь кухня тут намного лучше чем в Аду. Лучший друг Аспида. В миру известен как ресторанный критик. Внешность - Джек Блэк Блуд - Луксурия - Аманда Ворингтон Выглядит на 25 - 28 лет. Невероятно обольстительная и сексуальная, владычица мужских сердец и предмет гнева женщин, хотя и их она совратила немало. Ей безразлична вечная битва между Раем и Адом. Главное - это наслаждение. В миру известна как владелица публичного дома. Внешность - Дита фон Тиз Зависть - Хастур - Друди Волкер Выглядит на 25 - 28 лет. Маленький изворотливый тип, хитрый и наглый. Вечно был на последних ролях. Отчего и постоянно всем завидовал. Даже попав на Землю не скрывал своей зависти ко всем остальным. Вечно чем-то недоволен и хочет лишь одного - вернуться домой. Внешность - Сет Грин

Morfus: Игра началась! В первый момент его вниманием целиком завладела стойка бара, но он вовремя опомнился. Не стоило срываться, когда уже затрачено столько усилий и принесено столько жертв. Поэтому он осторожно прошёл в зал к свободному столику, аккуратно обходя кресла с сидящими там людьми. Все лица были обращены к сцене, на которой двое практически обнажённых танцора в ярком гриме и украшенные разноцветными перьями исполняли какой-то экзотический танец. Движения их были плавными и завораживающе красивыми, а главное удивительно сексуальными, возбуждающими, Ирвин даже сбился с шага и толкнул чей-то столик. Густо покраснев и глухо пробормотав извинения, он поскорее проскользнул к облюбованному месту и постарался сесть и стать незаметным. На предложенное ему официантом меню Ирвин даже не взглянул, только попросил принести кофе. Пока ждал заказ, осмотрелся. На сцене уже не было танцоров, зато появилось большое, высокое зеркало в старинной раме. В его блестящей поверхности ничего не отражалось, то ли из-за угла под которым Ирвин на него смотрел, то ли из-за какого-то оптического фокуса. С одного бока стоял мужчина в чёрном костюме с фраком, цилиндре и с тросточкой в руках. Белую рубашку с кружевным жабо и высоким крахмальным воротничком украшал галстук-бабочка, в глазу красовался монокль. Цепочка и оправа монокля поблёскивали тусклым золотом. С другого бока стояла балерина в пачке лебедя из балета «Лебединое озеро». На этом балете исчерпывалось знакомство Ирвина с данным видом искусства, но впечатлительный 10-летний мальчик, приведённый родителями в театр и приобщённый этим к высокому искусству, запомнил данный наряд на всю жизнь. В основном из-за открытых обзору плеч и груди балерины, а также длиннющих красивых ног. Мужчина во фраке каким-то глумливым голосом предложил уважаемой публике пройти сквозь зеркало и погрузиться в мир своей мечты. Сразу же поднялось несколько человек с разных мест зала. Мужчина поколебался пару минут, а затем ткнул пальцем в сторону молодого человека, стоящего ближе всех к месту событий. Тот быстро пробрался к сцене, торопясь поднялся на неё по ступенькам сбоку и решительно шагнул к зеркалу. Ирвин машинально зажмурился, ожидая столкновения, но когда он, опомнившись, открыл глаза, молодого человека перед зеркалом не было. Заиграла музыка и балерина стала танцевать что-то изящное и столь же скучное. Ирвин недоумевал. «И что дальше?»

Morfus: Разыскивается! Клиент - Феликс Крайтон Примерный возраст от 25 до 29 лет. Мужчина считает, что достоин счастья по рождению. Ведь родители назвали его именем, которое переводится как "счастливый", его зовут Феликс, так, что каждым убийством он не только отбирает у жертвы счастье, как он думает, но и как бы называет свое имя. На месте преступления оставляет надпись:"Good Luck" и фишку из казино. Сердца жертв забирает, для дальнейшего употребления. Аккуратен, следов не оставляет. Круг жертв этого убийцы не ограничен - он убивает случайных людей, как он считает, в состоянии счастья. Долго выслеживает, прикидывает, примеряется. Причем счастьем для него может быть дело совершенно грошовое - девчонка скопила деньги и купила наконец шмотку о которой долго мечтала, или нашла хорошую работу, или у мужчины сын родился, желанный, или просто кто-то день рождения хорошо отпраздновал, или к примеру наконец-то из больницы выписали, серьезный диагноз не подтвердился. Внешность - Кристиан Камарго

Morfus: Serifa Мы поменяли дизайн. )

Morfus: Серийный убийца найден! Нож с противным звуком скользнул по кости. Феликс выругался себе под нос, поддернул перчатку и перехватил рукоятку удобнее. С хрясканьем проломилась грудина. Пахнуло парком. Элитная золингеновская сталь с легкостью прорезала и кожу и плотный слой мышц. Это чудо Крайтон мимоходом углядел в интернете, смахнул от хохота полную пепельницу на пол и немедленно заказал, невзирая на цену. Но, как ни странно, покупка себя оправдала - пятнадцать предметов, кованая немецкая сталь, эргономичная форма рукояти, стеклянная подставка в стиле хай-тэк и магнитная полоска, крепящаяся на стену, набор под названием "FELIX Solingen". Кончик ножа неожиданно пошел слишком легко и Феликс торопливо приподнял лезвие, чтоб не распанахать кишку. От грудины и до паха чистый ровный разрез, почти без крови. Он даже залюбовался на секунду, перед тем как погрузить пальцы в брюшину и потянуть оттуда спутанный клубок внутренностей. Взял другой нож, с недлинным узким лезвием, и аккуратно вынул, подрезая сосуды и жилки, сначала сердце, потом печень, потом легкие. Отер рукавом рубашки выступившую на лбу испарину. Снизу едва слышно простонали. - Сейчас, сейчас, не спеши. Лезвие отхватило маленький кусочек еще теплой печенки и Феликс позволил себе ритуально эту маленькую слабость - слизнуть этот кусочек с ножа, прямо сейчас. - Сейча-ас, - занудили снизу, - now... - Ну хорошо, хорошо, сейчас. В кошачью миску шлепнулся кусочек печени побольше, а Крайтон подставил под струю проточной воды выпотрошенную тушку индейки, промывая мелкие сгустки крови и слизи. Использованные перчатки полетели в мусорное ведро, а нафаршированная индейка, бесстыдно раздвинув окорочка, лоснилась на противне оливковым маслом и источала запах карри и бальзамического уксуса. Пронзительный писк духовки, доложившей о своей непосредственной готовности, и Феликс, перехватив ножки птицы специальным хомутком, отправился часа на полтора в сеть, до ужина. Фейсбук, твиттер... " - Девчонки, кто знает где Морин? - Не звонила. - И мне. - Она вчера такая довольная была, прямо светилась от счастья. Парня какого-то подцепила, не помню, то ли Везунчик, то ли Счастливчик. Я его не видела. Может загудели? С Везунчиком этим? - Может. Но могла бы и позвонить, сучка. Подруги же волнуются!" Хмыкнув, Крайтон откинулся на спинку стула, вспоминая вчерашний торопливый минет в темном авто, сдавленный смешок, фразу "на твой банан только банановые и натягивать", упругую мягкость груди под ладонями... Потом он вышел из машины и со словами: "Пойду, отолью", - зашел за полуразваленную стену. Неторопливо натянул медицинские перчатки, подождал полминуты и вернулся. Девчонка ждала его, смоля какую-то бабскую зубочистку. - Ты не хочешь? - Хочу, - она откинула сигарету и тиснула ему в руки сумочку на длинном плетеном ремешке. Крепком. Он дождался ее, приобнял со спины и выдохнул в ухо: - Детка, ты счастлива? - До усрачки! - она засмеялась, а потом захрипела, когда ремешок сумочки перехватил ей горло. Через полторы сотни ударов сердца она обмякла и перестала биться. Он для верности подержал еще, рванул, и легкое тело сползло к ногам. Маленькое зеркальце от пудреницы, поднесенное к губам так и осталось чистым, ни следа дыхания. Он протер платком фишку с четырехлистником и надписью "Удачи", и бережно вложил в посиневшие губы. Потом отволок тело в бетонную развалюху и привалил куском гудрона и парой шлакоблоков, чтоб не нашли слишком быстро. Внутри все пело, и, как любят говорить романтичные подростки, трепыхалась стайка бабочек. Крайтон чувствовал, что еще немного, и он проблюется радугой. Сигарета, Джимми Моррисон в приемнике, и неприметный опель тихо выбрался из промзоны, никем не замеченный. Феликс покачивал головой в такт, придавив газ на пустом шоссе. "Я - король-ящерица!" Тренькнул таймер духовки. Пора ужинать. Теперь разыскиваются игроки с ЧЮ, )

Morfus: В розыске! Детектив-инспектор Скотленд-Ярда - Майкл Квинн Примерный возраст от 30 до 35 лет. Работает в Отделе уголовных расследований Скотленд-Ярда. Отличная ищейка. Немного вольно относится к соблюдению законности при ведении следствия, но возможно благодаря этому имеет высокий процент раскрываемости преступлений. Холост, никогда не был женат, но не особо по этому поводу расстраивается. Предпочитает девушек в возрасте 19 лет. Как только девушка взрослеет - расстаётся с ней и заводит новую 19-летку. Умудряется сохранять со всеми своими бывшими пассиями хорошие отношения. Наверное потому, что не скупой, имеет ровный пофигистичный характер и не имеет привычки срывать зло на второй половинке, если на работе расследование заходит в тупик. Внешность - Десмонд Харрингтон

Morfus: На Воображариуме срочно ищется Одри Янг Примерный возраст от 31 до 38 лет. Одри - владелица нескольких ресторанов в городе. Дела в бизнесе идут у неё очень хорошо, чего не скажешь о её личной жизни. Несколько лет назад она потеряла своего единственного ребенка. С тех пор она бесплодна, муж более не любит её, он много пьет, жизнь катиться под уклон. В варьете она приходит чтобы забыться. Это единственный способ для неё. Внешность - Кейт Бланшетт Одри ждёт с нетерпением обаятельный аферист, альфонс и вообще милашка. Игрок найден.

Morfus: Феликс распечатал вторую пару перчаток. Да вот как раз подойдет, наверное. Прогнивший остов карусели приветливо распахнул объятья - только поддеть пару гвоздей и отогнуть вот эту и вот эту доски сверху. Он вытащил раскрытое бесстыдно до самого нутра тело из беседки и отнес его обратно к карусели. Коснулся поцелуем уже наливающихся синевой губ, вложил тщательно протертый бумажным платком жетон с четырехлистником под язык, и, перед тем как опустить труп во чрево древней машинерии, одним коротким жестом закрыл лишенные блеска глаза. Вогнать на место вытащенные гвозди - минутное дело, особенно в такую труху. Вторые перчатки тоже отправляются в пакет, из бутылки с водой можно умыться и ополоснуть руки, обмыть нож. Аккумулятор из телефона прочь, симкарту прочь. В пакет, в рюкзак. Все лишнее в рюкзак, переодеть чистую футболку, забрать пустую бутылку из-под пива, накинуть куртку, одеть рюкзак. Скучающий подвыпивший парень после тяжелого дня, каких тысячи в огромном городе. Если не заглядывать в глаза. Он прошел весь парк насквозь, по темным дорожкам, вышел к горящим фонарям, отмахал еще пару кварталов, легко и пружинисто. Кинул пару фунтов цыганке в цветастых юбках с ворохом тряпок в руках, должных изображать младенца. Завернул, завернул снова, негромко пиликнул брелок сигналки. Получасом позже с моста полетели несколько пластиковых пакетов, телефон и симкарта. Феликс сидел на перилах и курил. "Лаки курит лаки". Из приоткрытой дверцы опеля мурлыкал Стинг. He deals the cards to find the answer The sacred geometry of chance The hidden law of a probable outcome The numbers lead a dance * Крайтон выкинул окурок. Пора домой. Дома ждет Тициан и то, что лежит в рюкзаке на заднем сиденье. Пора. Газ до пола, свежесть уже почти летней ночи. И Стинга сменили Флойды. Remember when you were young, you shone like the sun. *

Morfus: Солнце мёртвых. Лилленд привалился плечом к стволу мокрой липы. Ее морщинистая влажная дочерна кора - единственное, что было оформлено в тумане. Пережидал тесную тошноту, заложенность и звон в ушах - ощущения, как при старте скоростного лифта в небоскребе или на вираже русских горок. Он впервые пересекал зеркальную границу в человеческом теле. Наконец проморгался кое-как и огляделся. Воздух был напоен холодной простудной влагой. Октябрьская морось висела в сером небе, как мелкая сеть. Низкая обложная облачность. Стволы, стволы, стволы, развилки ветвей, мокрые листья под ногами. Лес? Нет, на грабовой аллее впереди - отчетливые плиты разрушенной садовой дорожки. Наверное парк. Липы, ясени, красные кленовые кроны. Спилы старых сучьев замазаны белилами и зеленой краской. Из редкой ржаво-охряной листвы выглядывал фонарь, самый обычный, скучный алюминиевый колпак с мертвой лампой накаливания. Свет серенький, скупой, сиротский. Тихий пасмурный день в заброшенном городском парке, из тех будней поздней осени, когда кажется, что солнце с утра не встало - так, видимость одна, вечные сумерки. За деревьями на пределе слышимости раздался дребезжащий звон трамвая, режущий визг колес по рельсам (то ли вагон под уклон, то ли набирает скорость после поворота) и снова тишина. Только редкие капли срывались в мох и кучи листьев. Напротив Гарольда, к стволу соседнего дерева, кряжистого, не иначе двухсотлетнего, была прикреплена простая рама с прямоугольным почти ростовым зеркалом. Унылая вещица - будто вынута из дверцы старого шкафа или снята из холла бюрократической конторы. Нижняя часть зеркального полотна треснула и выкрошилась. Мокрые осколки лежали вперемешку с листвой, казалось, скалились. Он машинально, зябко сунул руку в карман и заглянул в зеркало. Стекло слегка запотело от выдоха, дождевой конденсат искажал отражение. Лилленд протер зеркало рукавом Потертой джинсовой куртки. И понял, почему так свободно дышится и движения легкие и плавные, как под водой. В глаза ему смотрел из зазеркалья он сам. Будто отмотали назад двенадцать с половиной лет. От роду двадцать три года. Еще не так выражен двойной подбородок, хотя уже наметился - он никогда не был худым. Распущенные влажные волосы чуть длиннее и гуще, исчезли "мешки" под глазами, сложение хотя и массивное, но все же сохранило еще юношеские пропорции, хотя уже начал матереть и грузнеть. Лилленд сощурился. Даже одежду он узнал. Черная застиранная футболка с красной броской надписью "Helter Skelter" обтягивала смолоду изрядно тяжелый живот. На плечах - темно-синяя джинсовая куртка, в тон ей - обычные прямые "левисы", городские шнурованные полуботинки. На левом запястье - не брендовые часы, а кожаный напульсник с шестью металлическими заклепками. Не может быть. Все это барахло он отправил в мусорный бак на задворках мотеля "Шоколадный Иисус" в августе 1999 года. Через три дня после того, как добровольно перестал быть человеком. Осень стояла вокруг, круглая, как татарский шатер. Осень пахла сидром, солодом и кладбищенским горьким дымом от сожженных листьев. Преображение не обрадовало его, а насторожило. Лилленд ощупал свое молодое лицо, будто проверял - плотно ли прилегает мясо и кожа к черепу. И вспомнил о спутнице. Прислушался - не выдаст ли присутствие Одри Янг шорох шагов по листве, малые соглядатаи листопада. И как ее может изменить это место. Узнает ли он ее? Несмотря на то, что в мертвом октябрьском парке не было ни души, ни дворника, ни собачника, ни ребенка на дальней детской площадке - качели и "лазелки" виднелись за деревьями неясно, здесь было тревожно. Очень тревожно - Лилленд даже почувствовал как загривок и руки под курткой покрылись "гусиной кожей", встопорщились мелкие волоски - не от страха, а будто рядом с электрогенератором. - Миссис Янг, - окликнул Лилленд - мимолетно отметил, что из голоса исчезла прокуренная хрипота - (хотя полупустая пачка "Кэмела" торчала из нагрудного кармана, видимо еще не тот "стаж" - Где вы? Будьте осторожны. Он понял, почему градус тревожности и опасности повышался с каждой секундой. Парк вовсе не был так пуст, как казалось на первый взгляд. Лилленд чувствовал, что на него смотрят. Со всех сторон. Пристально и скрытно.

Morfus: "Господи, почему здесь так холодно? Они что, включили кондиционер?" - по привычке, хотя какая уж тут привычка - не каждый день чувствуешь себя Алисой, Одри закрыла глаза, проходя через перегородку, разделяющую привычный ей мир и то, с чем она столкнется через несколько мгновений. Зябкий ветер ударил в лицо, она поежилась и, все так же не открывая глаз почувствовала, что ноги ее больше не закрывают брюки. Удивившись такому внезапному открытию, она открыла глаза и, даже не рассматривая местность, осмотрела себя. Увиденное повергло Одри в ступор - мини-юбка в духе чирлидеров едва прикрывало ее женские прелести, хоть и была скорее униформой, чем способ привлечень внимание парней. Высокие белые гольфы и мягкие бежевые кеды с эмблемой английской сборной по футболу. Постепенно приходя в себя, Одри уже догадалась, что увидела бы, найдя зеркальце. На всякий случай, пробежав по себе руками и, на сколько это возможно, осмотрев себя, она лишь подтвердила свои догадки. На плечи была накинута куртка в бежевых тонах с двумя цветными полосами на резинке внизу и на рукавах - синей и красной. Под курткой была футболка, в центре которой красовался логотип лондонской закусочной, под логотипом синими буквами была подпись "Нирн". Это была забегаловка ее отца - в молодости, лет пятнадцать назад, Одри работала там и думать не думала о том, что когда ей перепадет это и еще пара подобных заведений, она сделает из них целую сеть ресторанов. Исследуя себя дюйм за дюймом, она обнаружила еще одну неожиданую вещь - две белокурые косы, так по-родному лежали на плечах, едва доставая до груди. Первая волна удивления еще не успела сойти, как пришел черед второй - Одри подняла глаза и, наконец, осознала, что находится в парке. Одно дело - элемент переодевания, но совсем другое - смена декораций. Все еще руками ощупывая себя, она слепо пошла вперед даже не пытаясь ориентироваться в направлении. Голос Лилленда вывел девушку из ступора - она наконец вспомнила, что пришла сюда не одна. То, что здесь был кто-то еще придало ей уверености в том, что это не наркотики, подмешаные в чай, как говорила желтая пресса практически про любое заведение, пользующееся мало-мальским успехом. Тревога еще не успела посетить ее больную голову, рядом с удивлением это чувство было сейчас настолько ничтожно, что просто не удостоивалось внимания. Но надо было отозваться, поэтому Одри глубоко вдохнула воздух, от части, чтобы убедиться, что все еще может дышать когда и как захочет, и в пол-силы крикнула: - Я здесь, Гарольд, - В голове одна за одной проносились мысли, что это ориентировочно девяностые, значит, возможно, отец еще жив. Мать ушла от них еще в середине восьмидесятых и теперь отец был единственным по-настоящему близким человеком в ее жизни. Конечно, была мачеха, которой и достался по завещанию бизнес отца до момента достижения Одри 25 лет, но разве может быть близким человек, который подбирает садовые ножницы в тон туфлям для работы в саду? Остается еще несколько лет, а то и месяцев как его убьют. Разумеется, врачи скажут, что это сердечный приступ, но Одри-то знала, как он мучается каждый день, опасаясь новых выходок конкурентов. Правда, после отмены подушечного налога стало жить спокойнее, но лучшие годы ее отца, увы, остались позади. С этими мыслями юная Одри Янг пошла на голос Гарольда, зябко пряча руки в карманы легкой ветровки.

Morfus: На замечание ангела Блуд отреагировала улыбкой и пожатием плеч. Она никогда ничего не путает и всегда играет по правилам. Просто правила у неё меняются очень быстро. И сейчас она предпочитает тихий Холланд Парк шумной Хилл-роуд. Шорох шин по мокрому асфальту, мелкий дождик, мягко стучащий по крыше и старательно облизывающий окна, размытые блики большого города, приглушенная музыка и интересный мужчина рядом. Иллюзия идиллии. Блуд, по сути своей существо стихийное и неуправляемое — женщина и демон в одном флаконе, не раздумывая скинула надоевшие маски и туфли и забралась на сиденье с ногами. Собственно, только сосредоточенная занятость Дэнниела шампанским и спасла его колени, временно, надо полагать, от более тесного тактильного контакта с откровенно сексапильной красоткой, обладающей повадками кошки и пластикой змеи. Просветив, мысленно, шофера в отношении желаемого адреса, Луксурия перенесла всё внимание на того, кто притягивал её как магнит железо. Как там?.. «Надежда — мой компас земной, а удача — награда за смелость?..» Женская рука наконец-таки запуталась пальцами в слегка влажных волосах на его затылке и это простое действие вызвало у неё тихий вздох удовольствия — вроде мелочь, но приятно... Дальнейшее развитие событий было вежливо пресечено - вручением бокала шампанского во вторую руку и предложением выпить. Окинув недовольным взглядом тару, со внезапно оказавшимся слегка некстати (чуть ли не впервые в её обширнй практике) игристым вином, красотка призадумалась. Самым очевидным было то, что её дресированное тело устроило бойкот и абсолютно не слушает голос разума. Запретность связи с ангелом, как все запреты на свете, сказалась на поведении демоницы абсолютно закономерным образом - она желала его отчаянно, беззаветно, безумно. Она стремилась к нему как летят ночные бабочки на огонь и, возможно, с теми же последствиями. Соблазнять белокрылого следовало бы разумно, продуманно, пошагово, но потерянный самоконтроль никак не желал находиться... Ну и к дьяволу его. - Тост?.. - Блуд одарила Стреча своим коронным взглядом уложи_меня_в_постель и предложила вариант. - За исполнение желаний?.. Или за... невозможные возможности...

Morfus: Каин согласился перекусить, а Джудит, неожиданно для себя, обнаружила отсутствие: в холодильнике — готовой пищи, а в себе — желания готовить. Поэтому она достала из морозильника пиццу и поставив её в микроволновку (решив списать это на желание порадовать ребёнка и признавшись мысленно, что иногда наличие такового даже полезно), принялась резать овощи на салат. Идея сходить в парк казалась всё привлекательнее. Давно следовало бы начать вести правильный образ жизни: принимать витамины, больше гулять пешком, меньше курить и пить кофе... К тому же, попытки встречаться лишь дома вызывали у Маккормик обоснованные подозрения — он её стесняется?.. Что-то скрывает?.. Кого-то?.. Её или от неё?.. Подавив очередную вспышку раздражения, женщина накрыла стол и подтвердила своё желание убедительным аргументом: - Мы с тобой постоянно сидим дома, а прогулки на свежем воздухе очень полезны. - И позвав сына к столу, достала пиццу. Больше времени поговорить у них не было, поскольку её чадо замолкало только на момент пережёвывания пищи и им приходилось ограничиваться лишь междометиями. Ребёнок послужил тяжёлой артиллерией, и прогулка в парк стала неотменимой. Засунув посуду в мойку, Джудит быстро переоделась, сменив блузку на водолазку и жакет, обула мягкие замшевые туфли без каблука. А также, слегка оживила лицо макияжем. На это время Каина занял чем-то её ребёнок. Подготовившись к выходу, женщина отправилась на поиски и обнаружила обоих рассматривающих рисунки счастливой семьи, нарисованные, надо полагать, сыночком. Мама, ребёнок и папа. Хотела бы она увидеть лицо Фортесье сразу, когда он только увидел эти рисунки. Джудит мысленно усмехнулась, но не стала зацикливаться на этом, поскольку замуж она не планировала, и предложила отправляться. Парк был всего в паре кварталов, но с подачи Каина это расстояние они проехали на его машине. Отправив маленькое чудовище на детскую площадку, они медленно и чинно прогуливались. Маккормик пыталась придумать тему для беседы, но, как назло, ничего не приходило на ум.



полная версия страницы