Форум » Техномиры и Антиутопии » Новый Рим » Ответить
Новый Рим
Вергилий: 2510 год от Рождества Христова. Мир, выживший после катастрофы. Новая Римская Империя. Вечный город. Торжество технократии и медицины. Неограниченные права одних и полное бесправие других. Принцип неукоснительного послушания закону. Принцип чистоты крови. Принцип верного служения Императору. Закон и порядок, всеобщее благоденствие, длящееся вот уже четыре сотни лет. Государство заботится о каждом и за каждым неустанно следит. Игра эпизодами. Смешанный тип мастеринга. Рейтинг NC-21. Подробно поработанный, авторский мир. Строгие правила, внимательная администрация, высокие требования к уровню игры. Ждем грамотных, энергичных игроков, не обделенных фантазией и чувством стиля, способных на деле оправдать заявленные амбиции, создать нетривиальный характер и интересную игровую ситуацию. http://2510.4bb.ru
Вергилий: Досье: File #18 Император по-прежнему держался с ней безукоризненно любезно, даже мягко, и всё же в его ироничной манере речи было нечто такое, заставляло ощущать волю, скрытую силу, которая не склонна отступать. На секунду задумавшись о возможности брака с таким человеком, Диана мысленно дрогнула: пожалуй, скрытая опасность - это то, что она меньше всего хотела бы увидеть в своём муже. Упоминание об императорском благословении и последовавший за ним вопрос заставили виконтессу слегка затянуть паузу в разговоре. Назвав имя любого из друзей брата, она избавила бы себя от головокружительного и нежелательного замужества ценой другого, гораздо менее высокого, но столь же чуждого жребия. Мысль об этом покоробила Диану. Она снова подняла глаза на императора. (Диана ла Круа) * * * - В таком… случае мне придется… недолго… сыграть роль Вашего… воздыхателя, - как горько ему было произносить эти слова, как оскорбительно они, должно быть, звучали. – До… определенных… пор. Рассчет Александра был прост. Если все то, о чем его предупреждали относительно графа ла Круа – правда, Первый Министр не решится организовать покушение, пока не решится судьба его дочери. Пусть все, и Императрица-мать в том числе, думают, что Александр увлечен Дианой. Пока все будут думать, что Александр наконец-то взялся за ум и намерен жениться на виконтессе ла Круа, он сможет подготовиться к настоящей свадьбе. Когда обескураженная публика поймет, что романтические свидания были лишь удачным розыгрышем – будет уже поздно. (Александр VI) * * * Правильно разыгранная партия с виконтом поможет сблизиться с его отцом. Первый Министр – хитрец, интриган и, по мнению Марсель, мужчина увлекательнейших качеств и важная фигура политических игр в Риме. Но как бы там ни было, граф – всё же человек. А людям свойственно становиться уязвимее, чем они есть на самом деле, когда речь заходит о получении желаемого. А ла Круа определенно желал прибрать ди Палиано к своим рукам. В потенциальной возможности сблизиться с графом был у маркизы и свой особый расчет. Особые взаимоотношения Императора и Министра ни для кого не были тайной: эти двое на дух друг друга не переносили, но по определенным соображениям вынуждены были сосуществовать. Так почему бы ди Палиано не сыграть в двойную игру? (Марсель ди Палиано) * * * История с Периколо завершилась. Прокуратор вышел из этого боя победителем. Правда, чуть не потерял такой драгоценный ресурс, как Рино Скарлатти. Циничная, но честная до отвращения мысль. От негоцианта можно было бы избавиться или, по крайней мере, не волноваться о его судьбе, поскольку отведенную роль тот сыграл. Но полковнику хотелось верить, что он не утратил меру человечности, которая отличает настоящих людей от симулякров. Стыдиться проступков такого рода не хотелось. Дана чуть сжала руку отца, привлекая его внимание. Девочка заметила, что барон уже пару минут рассеянно разглядывает снующих туда сюда аристократов и машинально кивает в ответ на слова господина Кару о спектакле. Она снова мягко укоряла его. Дане фон Вольф для этого достаточно было взгляда. Барон опустил глаза. Нахмурился, взглянул на дно бокала. Он и не заметил, как потихоньку выцедил его. (Эрих фон Вольф) * * * Уже через несколько минут Адриан, захватив с собой еще один наполненный бокал – привилегия, доступная актерам в театральном кафе, которой они регулярно пользовались – вернулся в гримерку. Сейчас здесь никого не было. Адриану вдруг захотелось немного подурачиться. Он взял бутафорский кинжал и стал небрежно и поднял его в протянутой к зеркалу руке. Зазеркалье стало показывать ухмыляющегося, небрежно фехтующего с воображаемым противником молодого грека. Так, по крайней мере, хотелось бы Адриану. Но уже через пару минут в дверь постучали, а затем в гримерке появился Пьер Нухаш. И магия одинокого воображения улетучилась при появлении Другого: актер со всей четкостью увидел нелепое несоответствие бутафории и грима тому образу ахейца. Адриан не смутился, лишь не без досады посмотрел на директора театра и убрал кинжал на место. - Что? Тянет на подвиги? Не хватает избиения женихов на сцене? – с иронией спросил вошедший. Адриан фыркнул, одарил директора взглядом из разряда ну-ну-что-еще-скажешь?, уселся перед зеркалом и не глядя на собеседника начал снимать грим. (Адриан Кару) * * * - Редко встречаешь человека, который говорит, что действительно счастлив, - вдруг произнес Бьянко. Казалось, что он глубоко задумался и не осознает, что говорит вслух. - Люди редко довольствуются тем что имеют. Наверное, в чем-то это правильно. Дает стимул двигаться дальше. Жизнь как огурец. - несколько удивленно заметил блондин. - Может быть свежей, вкусной, сочной, зелёной и пупырчатой. А можешь съесть и не заметить. Как огурец. Принято смаковать кофе, сигареты, деликатесы воскресным вечером в ресторане и вино. А огурцы - нет. И жизнь тоже обычно не смакуют. Зря это мы, конечно. - он пожал плечами и тряхнул головой, рассмеялся легко. - Может быть, вместо породистой собаки найти где-то на окраине четверки дворняшку? Как думаете? (Захария Рабэ) * * * Фифи засмеялась, расценив слова Захарии как шутку. Бездомные дворняги водились разве что в пятом номе. В черте города всякая живность была учтена и имела идентификаторы, как у людей. Да и кому в голову взбредет брать домой животное с окраин? Нечипованное, непривитое, которое всю жизнь таскалось Бог знает где. - Вы смешной, - Жозефина сморщила носик, посмеиваясь. - Зайдите в первый попавшийся питомник, если уж на то пошло. Если уж Вы настолько непривередливы, Вам любой щеночек сгодится. Были бы глазки умные. И - наслаждайтесь жизнью. Вам ведь удалось оглянуться по сторонам. Что же Вас останавливает? - танцовщица бросила на молодого человека теплый, смеющийся взгляд. Она подозвала Джонни и прицепила к ошейнику поводок. (Жозефина Майлз)
Вергилий: Досье: File #19 Барон фон Вольф никогда не был склонен неволить или унижать прислугу. Был уверен в том, что лучше, если у этих людей будет хоть какая-то иллюзия человеческого отношения, если государственная доктрина делала из них бессловесных скотов. Но бессловесными скотами были и римляне, попавшие в плен. Оба государства, раз и навсегда определив доктрину отношения к врагу, больше не задавались лишними этическими вопросами. Враг уже не был человеком. В лучшем случае он являлся дешевой рабочей силой, в худшем – набором органов и тканей, подопытным биологическим материалом. Человек, живущий в двадцать шестом столетии, научился распоряжаться всем разумно, расчетливо и экономно. (Эрих фон Вольф) * * * Протянутая мужчиной коробка была отличным поводом свести взгляд с его открывшегося обезображенного лица. Увиденное внутри, конечно же, не было многим приятнее, но вкупе с произнесенным именем добавляло еще одну деталь в пока что незавершенную картину происходящего. Скарлатти. Какая ирония - тот, благодаря которому бандиты V нома имеют возможность укреплять свое здоровье в подпольных клиниках, с легкостью забирает их жизни, так кардинально сводя на нет всякий риск иметь проблемы со здоровьем в будущем. - Какой удачный презент, - произнесла Ма после нескольких секунд молчания. - Теперь я могу погадать на пепле, что меня ждет впереди. Но предполагаю, что ты и без гаданий можешь предсказать, что сулит мне будущее, - вопросительно заглянула в светлые глаза, - пожалуй, единственную относительно приятную часть его лица. (Ма Белл) * * * - А какое сегодня число? - Девятнадцатое, - женщина вытащила из ящичка шприц с дозой чего-то белесого и ввела содержимое в капельницу. Жидкость замутила остаток содержимого. – День, как Вас из «пробирки» вытащили. - У меня плохой кашель, - посетовал Рино, массируя грудь. - Отек, ничего страшного, - Бесс махнула рукой. – Скоро пройдет. Когда Вас привезли, Вы вообще самостоятельно дышать не могли. Через четверть часа к Рино заглянул хирург с худым, костистым лицом. Он-то и принес своему пациенту своеобразный подарок: маленькую пробирку-пробник, герметично закупоренную, в которой перекатывалась голубовато-белая капля, крохотная, меньше гранатового зернышка. Наниты. Скарлатти со смешанными чувствами рассматривал пробирку. Конечно же, человеку, который был плоть от плоти своей эпохи, не стоило удивляться, но все же сколь разрушительно может быть воздействие малой крошки – стабилизированного роя нано-роботов. Меньше, чем за сутки они разворотили неосторожного негоцианта изнутри. - Как Вы догадались, док? - Да это было довольно просто. Кровь на посев. Обнаружить легко, а вот вывести сложно. Эти малыши были повсюду, и Вашу кровь пришлось пропускать через каскадный фильтр. Ох и потрудились мы над Вами, господин Скарлатти. (Рино Скарлатти) * * * Уже сидя за столиком в одном из ресторанчиков недалеко от квартиры, Адриан вдруг понял, что ему сейчас надо будет ехать в пятый ном. Там он еще ни разу не был. Адриан всегда любил комфорт, и его никогда не привлекала аура трущоб. Разве что тогда, когда хотелось почувствовать вкус декаданса. Но он прекрасно осознавал, что это очень специфический подход: среди отбросов общества и антисанитарии можно было найти своеобразную эстетику, тесно связанную с освобождением от социальных условностей и проявлением самых извращенных желаний и низменных инстинктов. Но как бы то ни было, декаданс все же всегда был основан на утонченности, всегда был больше обусловлен культурой, чем животной природой человека. Реальность же была грубее. Адриан пару раз бывал в аналогичных трущобах Новосибирска. Это был интересный, в чем-то даже приятный опыт. Но тогда он был в компании и точно знал, что его безопасность обеспечена. Это были своеобразные экскурсии с целью кутежа. Вылазки нескольких сытых людей из их благополучия в другой мир. Это было развлечением. А в предстоящей сейчас поездке не было и намека на развлечение. Тревожность за жизнь друга теперь дополнилась тревожностью за собственную холеную шкурку. Актер скривился в ухмылке. Он сейчас не чувствовал к себе ни жалости, ни презрения. Инстинкт самосохранения естествен и необходим. (Адриан Кару) * * * - А ты? Что такого нашел во мне ты? Почему ты приходишь? Пусть его руки красноречиво гладили, мяли податливую плоть, делая закономерный вопрос излишним, Маргарите все равно хотелось услышать из уст Купороса причину. Ее бы устроило, пожалуй, даже если бы убийца солгал. "Нехорошо начинать задаваться вопросами", - подумалось женщине. - "Там, где вопросы, жди беды". Они хороши на светских раутах, вежливые, поверхностные, хороши в сплетнях, в сканвордах и в раннем детстве, когда нужно много постигать. Но нельзя задавать их там, где получаешь удовольствие. Тем более - удовольствие сомнительной дозволенности. Маргарите стоило бы закрыть на все глаза, и ничего не знать, ничем не интересоваться из того, что мог бы ей рассказать Купорос о себе. Ни жизнью любовника, ни его увлечениями, ни чувствами. Поступить так, как велит инстинкт самосохранения, отторгающий все, что может нести угрозу. Личное пространство друг друга - все равно что зыбкое, топкое место на болоте, где легко остаться навсегда. (Маргарита д'Альбре) * * * Захария сощурился, глядя на непонятный ком в пятидесяти метрах от них с Купоросом. Тлеющая одежда, розовая мякоть в черных трещинах кожи. Кажется, оно шевелилось. А не должно было. - Ща. Блондин сделал вид, что отходит на другую позицию, но в последний момент рванулся к телу, ногой спихнул труп - короткий хрип и выстрел. Когда и как парень успел заползти под тело черт его знает. Бьянко запоздало почувствовал, как ухнуло сердце - в руках у убитого был пистолет. Не факт, что он сумел бы что-то сделать, но... "Но. Ещё недолго осталось". Он с чуть виноватой улыбкой развел руками и вернулся к Купоросу, рядом с убийцей ощущалось гораздо спокойнее. (Захария Рабэ) * * * - Ага, - Купорос сощурил глаза, улыбаясь. Вмешательств со стороны не последовало. Ни одного полицейского патруля близко не оказалось. Вот, значит, он какая – поддержка правоохранительных и карательных органов – невмешательство. Двойная мораль, двойные стандарты, и чувствовать бы сейчас избранным, да едкий дым и гарь мешают счастью. Глядя на то, как ловко Захария прикончил одного из доходяг, Купорос подумал про себя, что рано или поздно из парня будет толк. Из щенка подростка однажды вырастет матерый пес. Здесь в пятерке были свои законы взросления, воспитания, боевого крещения и смерти. (Купорос)
Вергилий:
Вергилий: Досье: File #20 Бригадного генерала… Этого следовало ожидать. Тон Цезаря не предполагал возражений. Пятнадцать тысяч идеально обученных убийц в распоряжении человека, чье возвышение могло означать конец его надежды на власть! Силуэт Императора четко отпечатался на фоне светящегося синевой панорамного окна. Константин мгновенно опустил глаза, буравящие прямую спину монарха, скрывая блеск подернувшегося тонкой изморозью взгляда. Болезненно зажмурился, пытаясь отогнать яркое, как вспышка белого электрического света, видение. Матовое сияние шелка и слепящее - бриллиантов, мелодичный звон хрусталя и шорох скользящих по паркету ног. Тонкий, надменный профиль Анны, едва заметный изгиб идеально ровных губ, символизирующий заинтересованность, и наклонившийся к ней прокуратор Нового Рима, непроницаемый и непотопляемый, как скала. Чье внешнее спокойствие опаснее, чем откровенно алчный взгляд красных глаз хищника. Зубы скрипнули, защипало язык, навязчивой щекоткой царапнуло небо. «Хочется курить. Возьми себя в руки, соберись, глупец!» (Константин ла Круа) * * * Бесконечно брать взаймы у судьбы невозможно. Не стало Филиппа - Александр надел венец. Рано или поздно это должно было произойти. Рано или поздно подковерная возня должна была коснуться и его. И пока что позиция лояльного отношения к подданным была самой удобной. Но за пять месяцев он почти научился изощренным играм двора. До тирании было недалеко. Старый уклад постепенно менялся на новый. Уже тот факт, что Александр собирался взять под более тщательный контроль пятый ном, говорил о том, что в Империи грядут перемены. Фон Вольф был идеальным инструментом в осуществлении задуманного. И хоть ла Круа сетовал на своеобразную сделку Прокуратора с теневым бизнесом, Император не видел другого более удачного способа привлечь в имперскую казну дополнительные средства и вынудить служить ему тех, кто по существу паразитировал на теле Нового Рима. (Александр VI) * * * Подавшись вперед, Фифи обхватила руками бедовую голову любовника, прижала к пышной груди. Отсмеявщись, поцеловала кудри - и отпустила, села на место. - И все же я не представляю себе всего этого, - Жозефина покачала головой. - Фрейлины, визиты, интрижки, интриги. Самыми большими интригами в моей жизни пока что были две загадки: почему Эмма Бэбкок все еще на сцене и кто спер мои чулки из гримерки, - самоирония сопровождалась усмешкой. - Да ты и сам знаешь чего я стою, - Жозефина прикусила на мгновение губу. - Но знаешь чего я боюсь больше всего? Что меня из-за моей глупости могут использовать, чтобы давить на тебя. Манипулировать. Да так, что я сама не буду понимать что происходит. (Жозефина Майлз) * * * Константин ла Круа никогда не был слепым и безвольным орудием в руках Императрицы. Напротив, он использовал ее, и выгоды своего положения при особе Фьоренцы Анны столь же решительно, как сама она использовала Первого Министра. У каждого инструмента свое назначение, свой коэффициент полезного действия, и Константин ла Круа свой еще не выработал. Поэтому ладонь Фьоренцы Анны трепетно легла в теплую мужскую ладонь, коротким пожатием сказав больше, чем можно сказать словами. Да, она скажет графу все что знает, вернее, что сочтет нужным сказать. (Фьоренца Анна д’Альбре) * * * Иронию ситуации невозможно было бы передать словами, провидение, кажется, решило крепко подшутить над заимодавцем. По воле случая Кару пришел просить денег к тому, у кого их занял, и более того, принес рекомендации Прокуратора, который совсем недавно избавил Скарлатти от петли. Адриан сам не подозревал, что попросту не может получить отказ. - Ну что же, Ваши намерения весьма благородны, - ответил негоциант, когда едва сдержанный пароксизм смеха миновал. Рино позволил себе улыбнуться шире, добрее. - Я помогу Вам с долговыми обязательствами. От Вас потребуются только реквизиты больницы, - Скарлатти положил ногу на ногу, устраиваясь удобнее в кресле. - Должно быть, Ваш друг очень для Вас дорог. Что за учреждение занимается лечением? Не нужно ли поискать что-нибудь получше? Не сочтите за назойливость, я просто хотел бы знать Ваши обстоятельства. Сами понимаете, я могу оказать Вам не только денежную поддержку. (Рино Скарлатти) * * * - Благодарю Вас, господин Скарлатти, - проситель улыбнулся и кивнул действительно благодарно, но не заискивающе. – Думаю, реквизиты я могу оставить у Вашего секретаря. Вопросы мецената казались вполне естественными, но касались довольно щекотливой темы. Адриан, мягко говоря, не испытывал особенной лояльности к тем людям, которые занимались сейчас лечением Марка. Но, помимо «соображений чести», парень понимал, что лишнее внимание к нелегальной клинике может навредить отнюдь не только ее хозяину. В конце концов, Марк был все еще там. Да и сам актер оказывался в роли соучастника. Досадное любопытство и стремление помочь больше, чем того просят… Может быть, в других обстоятельствах, Адриан и смог бы по достоинству оценить добродетели Рино Скарлатти, но сейчас ему было нужно мягко избавиться от лишних расспросов. - Лечением занимается частная клиника. У них отменный сервис, - Адриану казалось, что двусмысленность слов о сервисе в этой комнате мог оценить только он. - Марк действительно очень мне дорог. Мы вместе воевали на восточном фронте. Он не раз спасал меня. Теперь вот настал мой черед. (Адриан Кару) * * * - Ох уж эти папочкины планы… - Дэмьен хмыкнул и покачал головой. Вопрос сестры требовал прямого ответа. – Слухи ходят. Как и здесь. Как и всегда. Слухи разные… Меня уже и здесь успели начать выпытывать некоторые наши общие знакомые. Не успел приехать… - парень ухмыльнулся и сделал неопределенный жест бокалом в руке. – Но в общем и целом все сводится к тому, что Император явно выделяет новую счастливицу – некую, - тут виконт снова ухмыльнулся, - Диану ла Круа. И тут уже кто на что горазд: начинают расписывать самые невероятные подробности, или обсуждать то, кто и как ловко манипулирует Его Величеством, и в чьих же интересах это сближение, и закончится ли оно пышной свадьбой или это очередной романчик-развлечение Его Величества… Разное говорят. Как всегда. Но как всегда никто из сплетников не верит до конца даже собственным словам… (Дэмьен ла Круа) * * * - Видишь ли, Дэмьен, - медленно проговорила девушка, собираясь с мыслями. - Я бы сама хотела лучше представлять, как обстоят дела, слишком уж для меня всё это внове. Отец настроен решительно, он говорил со мной об этом браке ещё летом, перед балом. Разумеется, говорил ласково и в своей обычной, этакой иносказательной манере, но я тогда не подняла открытый бунт, просто решила ждать и смотреть, как пойдут дела. Но, честно говоря, уже тогда почувствовала себя в ловушке, - Диана помолчала, припоминая дальнейшие события и разговоры. - Думаю, он и подготовку Септимонциума поручил мне неслучайно: всё же это настоящий шанс оказаться на виду у всей столицы. Так что отец очень хочет этого брака, и я не представляю, как он смирится... с неудачей. Виконтесса не сказала: "Если таковая неудача будет", но мысленно всё же произнесла эти слова, донельзя мучимая тревожными мыслями. Диана сделала несколько глотков вина, соображая, как рассказать о разговоре с императором и её величеством. Ей не хватало ни опыта, ни информации чтобы точно проанализировать обе встречи, и, пожалуй, оставалось разве что последовательно перебрать факты. (Диана ла Круа) * * * – Не спорю, этих пресыщенных господ и дам кроликом из шляпы не удивишь. Но если этот кролик, выскочив из цилиндра, обратится в очаровательного молодого офицера, – Марсель коротко засмеялась, указав взглядом на молодого военного, отчаянно флиртующего с дамой в красном платье много старше его, – а после пригласит замужнюю чинную даму на знойное танго… Это «чудо» они признают, хотя, есть немалая вероятность, что не признаются. Критиком нынче быть модно, станется за знатока сойти можно. Это иллюзорный мир, и жесткой правде здесь удивятся больше, чем самой красивой лжи. Замолчав, маркиза криво усмехнулась, боковым зрением отмечая, что тот самый молодой офицер, решив по-видимому перейти к более откровенным ухаживаниям, повел свою компаньонку из центра зала в более укромное и тихое место. (Марсель ди Палиано) * * * Блистательный Римский стяг с золотым орлом на белом фоне. У него была изнанка, грязная, вымазанная в крови и токсичных отходах, в навозной жиже и блевотине. Две стороны неразъединимы, один край вечно порван, а темные пятна просачиваются на лицевую сторону. Нет, это и не знамя вовсе, а комок ткани, измятый и обсыпанный бриллиантами. Общество, надрывая глотку, кричало о чистоте и порядке, боролось с беззаконием и грязью или просто закрывало на них глаза, словно бы тогда они перестанут существовать, но… Исчезни пятый ном на самом деле, и некуда будет сваливать мусор, не на кого будет охотиться и негде будет убивать скуку, пытаясь раскусить, распробовать на вкус жестокую жизнь, напряженной хваткой бойца сжимающую безликую смерть. Слушая Купороса, Изабелла вспомнила Регину. - Моя подруга считает бои без правил неплохим развлечением. Пока муж делает бизнес, она проматывает его деньги, в том числе и в пятом номе. (Изабелла Роше) * * * Перед мысленным взглядом промелькнуло распластанное, лежащее навзничь тело Ганса. Кровь, смешанная с водой, растекающаяся мутной лужей на белом кафеле. Обезображенное лицо бывшего главаря «Птиц» безглазое, расцвеченное кровоподтеками. Отрезанные уши и выкорчеванный с корнем язык. Его, Купороса, ловких рук дело. Нехитрая наука увечить. Присуща ли она человеку? Убийца как будто не понял вопрос, заданный женщиной. Даже придвинулся ближе, чуть склонив голову набок. Он не знал, что ответить. Считал ли человеком сам себя? Был не уверен. Слишком долго Рим делал из таких как он бесчувственных скотов. Самая малость гордости у них оставалась, ровно столько, чтобы уметь выживать и отстоять свое нехитрое право на добычу, но все остальное человеческое трущобы пожирали довольно быстро, потому что верх брала не мораль, а инстинкт. (Купорос) * * * Худая девчонка-бармен как обычно точила лясы с каждым новым посетителем, успевая при этом доставать банки пива, разливать дрянное виски и паленую водку. - Принеси за тот столик. - Новенький что ли? Лолу или Текилу попроси. Принесут. Я тебе не официантка. - А кто ты? - Я бармен. А ты тупица. Мужик, весь какой-то поцарапанный, чудовищно рыжий и кривой, не обиделся и, казалось, совсем не обратил внимания на смешки сидящих у барной стойки постоянных клиентов. Более того, этого ответа ему показалось мало. - Это почему ты бармен? – Спросил он вновь, ухмыляясь и, не мигая, уставившись на Иглу. - Потому что умею вот так. Девчонка быстро забросила лед в два шейкера, неуловимым движением разлила по ним алкоголь и принялась невозмутимо взбалтывать. Средний палец левой руки был обхвачен ремешком игрушки Йо-йо. Бросок. Шейкер полетел вверх. Затем второй. Громко заурчала резинка, отпускающая в полет яркие, сцепленные между собой, диски. Игла жонглировала шейкерами и вертела Йо-йо, пока, наконец, игрушка, зажжужав, не коснулась лба рыжего мужика. - Цирк. – Бросил тот равнодушно и отошел. - Флейринг, тупица. – Буркнула, девчонка стушевавшись. Но через минуту, как ни в чем не бывало, весело заорала, перекрикивая музыку: - Внимание! Только сегодня! И только у нас! Термоядерный коктейль….э-э-э… «Селезенка чистильщика»! Давайте, парни, если вы не трусливые девчонки, платим двушку ииии хватаем ртом воздух! (Ася Игла) * * * Музыка притихла, дабы хозяин заведения мог сказать несколько слов, а затем заиграла с новой силой. Танцовщицы продолжали трусить филейными частями и прижиматься оголенной грудью к холодной стали шеста. Они и на миг не сбавляли темпа, в их глазах по-прежнему горел тот энтузиазм. Будто Роджер девчонок наркотой накачал, чтобы «кобылки» преодолевали барьер сами того желая. – Кельт… – Джек растянул имя бывшего «однополчанина», будто пробуя на вкус каждую букву. Замер с озадаченным и многозначительным выражением лица. Воспоминания... – Водки! Игла налей мне и парням водки. Срочно. – Снова встрепенулся и ожил, будто разогревшийся и готовый к работе процессор. - Эй, ребята! Вашу мать! Внимание сюда! – Он пытался отвернуть глаза его команды от пышногрудых красоток, чтобы сказать кое-что очень важное. – Сегодня, я хочу поднять бокал и почтить нашего товарища, которого теперь нет в живых. Жаль, что он не принимал участия в этой сделке. За Кельта! (Джек Муравей) * * * - А теперь, как полагается гнусному преступнику, я начну Вас пытать. - ухмылка ознаменовала продолжение игры, - Чем Вы занимаетесь, Адриан? Имеете доступ к государственным тайнам? Полицейским архивам?.. Грязным секретам аристократии?.. М-м? - он снова оперся грудью о стол, постепенно гася голос, ну чтоб загадочней. Сам меж тем пытался понять, чем блондин занимается, если кроме шуток. Студент? Может быть. Турист? Вряд ли. Военный? Точно нет. Танцор? - Похож, но нет. И не офисный работник - у тех обаяния, что у лобстеров... Бьянко готов был поставить на творческую профессию. Или на детского стоматолога. Вот как заставил рот раскрыть, быстро, сходу, а! Красота. Захария дернул уголком рта, давя улыбку. (Захария Рабэ)
Вергилий: Прибывает лейтенант ла Круа на место службы - и видит на КПП другого лейтенанта: - Ну, как тут служба? – спрашивает виконт. - Да ничего, - отвечает тот, - что ни год - то новое звание... - Так чего ж Вы всё в лейтенантах ходите? - Ну, так я ж сюда полковником приехал... Маршал Империи построил роту перед казармой. - Рядовой Смит! - Я! - Пятнадцать шагов вперед шагом марш! Смит выходит, но... - Господин Маршал! А дальше никак - стена. - А дальше и не надо. Кхе-кхе-кха-кха-кха! Рота! Огонь! Ха-ха! - Господин Прокуратор, вот уже год, как исчезла моя жена. - И вы только сейчас нам об этом сообщаете? - Да, потому что до сих пор я сам никак не мог в это поверить. Захария с приятелем изучают витpину ювелиpного магазина. - Видишь тот алмаз? Сколько по-твоему за него можно получить? – спрашивает приятель у Захарии. - Все зависит от дознавателя, - отвечает тот. Дознаватель составляет рапорт об осмотре мертвого тела, обнаруженного после изрядной пьянки, учиненной в пятом номе: "Причина смерти остается неизвестной, ибо признаков насилия на теле не обнаружено, за исключением головы покойного, каковая отсутствует ". Первый Министр выступает на очередном государственном совете: - До моего прихода наша Империя находилась на краю пропасти. А я хочу, чтобы теперь она сделала шаг вперед. - Ваше Величество, Вы обещали на мне жениться... - Hу, мало ли я что HА КОМ обещал!!! Маркиза ди Палиано спрашивает Императора: - О чем Вы думаете, Ваше Величество? - О том же, о чем и Вы, милая кузина. - Фу, Ваше Величество, ну и пошляк же Вы! Рино Скарлатти и его конкурент, хорошо погуляв на вечеринке, расходятся по домам. - Маас салама, - говорит конкурент. - Что это значит? – спрашивает Скарлатти. - Это по-арабски - до свидания. - Здорово, - говорит Рино, - цианистый калий. - А это еще что? - До свидания на любом языке. Синтетический глаз компании МедСи, вставленный в дверной глазок, отпугнет от вашей квартиры любого вора. - Мама, мне уже шестнадцать лет, а это значит, что я уже могу краситься, одевать туфли на высоких каблуках, брать твои духи и одевать мини-юбки! - Я бы не советовала, Миклош... Императрица-мать беседует о замужестве с Дианой ла Круа. - Мне кажется, - говорит Императрица, - что замужество напоминает мираж в пустыне с дворцами, пальмами и верблюдами. Потом исчезает дворец, за ним пальмы и, наконец, остаешься с одним верблюдом. Юлия д’Альбре отцу: - Ну, ты мне купишь это ожерелье или нет? - Это ультиматум? - Нет. Жемчуг. Первый Министр в аптеке. Фармацевт: - Нет, нет и нет! ! Чтобы купить мышьяк нужен рецепт. Я Вам очень сочувствую, но одной фотографии Императора недостаточно. Пятый ном, какой-то притон. - Та-ак, чем тут торгуете? - Услуги всякие. Винтовочки с оптическим прицелом, лицензии на отстрел, киллеры на дом! - Понятно. А кассового аппарата нет! Мухлюете, небось? Ревизоры-то давно были? - Недели три, царствие им небесное! Новый Рим
Вергилий:
Вергилий: В политике и интригах должно быть немного романтики. Так уж вышло, что с самого первого отыгрыша этот танец популярен на нашем форуме, а потому нельзя о нем промолчать. Мы любим танго. Теперь для нас танго - символ Нового Рима, мира придуманного, но вместе с тем иногда кажущегося вполне реальным. - Какой холодный прием, - улыбнулся Скарлатти. - Неужели я Вам так противен? - женщина не ответила, неопределенно лишь повела плечом. На ней было платье до щиколоток, из струящегося материала, насыщенное индиго которого перетекало в белый цвет к краю подола. Рука Рино, обтянутая тонкой перчаткой, прикоснулась к локотку Изы. - Потанцуйте со мной, пожалуйста... Por una cabeza de un noble potrillo que justo en la raya afloja al llegar y que al regresar parece decir: no olvides, hermano, vos sabes, no hay que jugar... Скарлатти не мог видеть, как на губах женщины появилась тонкая улыбка - она нарочито отвернулась от него, но руку подала, и еще одна пара присоединилась к танцующим. А на танцполе они словно бы преобразились. Танго, трепещущее, наполняющее жилы сладкой отравой, меняло людей. Это был уже не тот танец, что более пятиста лет назад появился на ушедшем под воду континенте, но он все еще магически действовал на танцоров. Даже в салонном, куда более строгом, чем раньше, стиле все равно оставалась толика страсти, и Рино, танцуя, казалось дышал ею. Сложные дорожки шагов, изящные обводки и выпады. (Рино Скарлатти) - Танго, на повтор, пожалуйста, - оскалился парень. Поднялся с кресла, как-то тягуче медленно, с несвойственной для него обычно пластичностью. Так двигаются перед тем, как всадить кому-то нож под ребро... или просто зарядить кулаком в нос. Зак подошел к мужчине, протянул руку, глядя в глаза - уже, частично, "в образе", требующемся для танца. - У нас иногда, для танго... - поднял руку с зажатой в ней ладонью Рино на уровень лица. - Связывают руки, вот так. А в других - ножи. И... танец-дуэль. Без возможности убежать. Отойти. Иногда даже уклониться. - Бьянко сощурился, не отводя взгляда, - Самое красивое и самое жестокое зрелище, которое я когда-либо видел. Кто именно снова переключил трек он не видел - да и было ли это важно?.. ...мужской вариант танго мог быть разным - как классическим, так и шутливым соперничеством, где партнеры могли поприкалываться, "ударами" под дых и наступанием на ноги. Сейчас это больше походило на то, что описывал парень - поединок. Жесткая улыбка и все та же "плавность" за которой, кажется, последует удар... но удара нет. Есть продолжение танца - резкий разворот, движение головы. "Вот и первая проверка на крепость. Насколько ты сильный?.." - мысль даже не была оформлена в более-менее связный текст... но чувствовалась в каждом шаге. (Захария Рабэ) Если бы Александр только знал, насколько сильно была взволнована Ева в этот момент. Ее сердце буквально заходилось, будто наровясь выскочить из твердой костяной клетки на свободу. Еще ни разу ей не приходилось танцевать с Императором, еще ни разу она не находилась с ним в такой опасной близости. И если для него это было лишь еще одним развлечением, то для Евы этот танец был бесценным подарком. Но ни смотря ни на что, она была раскована и грациозна. Страх сделать что-то не так или случайно наступить Александру на ногу очень быстро исчез, оставив место другим, более приятным чувствам и эмоциям. Все это время она улыбалась и не сводила с партнера глаз, пока этого не требовали особые движения или позиции. Танго, это как актерская игра, только здесь нет фальши и ненужных масок. Танец позволяет открыть душу, продемонстрировать истинное отношение, истинные чувства. Ева все это время улыбалась. Она была уверена, что не безразлична Александру. Нет, она не завоевала его сердце, еще нет, но заставила обратить на себя внимание. Она не знала наверняка, она не знала причин, не знала является ли ее теория самообманом. Она старалась не думать об этом, как и о том, будет ли этот танец последним или первым из множества. Она просто наслаждалась моментом, в душе желая, чтобы это мгновение продлилось немного дольше, чем того позволяла музыка. (Ева) - Жестокость, - нежно, но вместе с тем уверенно направляя партнершу, произнес Корбо. Сказал это слово шепотом, все так же сдержанно, но совершенно искренне улыбаясь. – Распутство, - манера произнесения была почти отражением манеры графини, хотя в ней не было той привлекательной томности. Скорее, он констатировал факты, все с той же спокойной уверенностью перечислял грехи, которыми был болен сам и все окружающие. – Гордыня, - мужчина немного растянул слово, словно смаковал его вкус. Так приветствуют старого закадычного товарища или давнюю любовницу, которая знает тебя со всеми достоинствами и недостатками. – Ненависть, - сказал легко, как будто говорил о южном ветре, приносящем засуху и лесные пожары. Все это было преподнесено как неоспоримая истина, констатация очевидного факта и легкий, дружеский укор в несуществующей наивности, адресованный обманчиво чистому дитя. Ее сиятельство так умело кокетничала, что в пору было залюбоваться, и он откровенно любовался ею, уже пытаясь предугадать, что будет потом. Корбо склонился к ушку девушки и все так же негромко спросил: - Мой любимый гордыня. А какой нравится Вам? - так при желании можно было пытать правдой, бережно и крепко удерживая изящную женскую ладонь в своей. Не вырваться. (Кристиан Корбо) - В Вас? – под маской серьезности забилось неукротимое, рваное веселье, вспышками смеха отражавшееся в черных зрачках. Лгала. – Никакой, хотя в Вас они сочетаются самым очаровательным образом, - слишком длинная фраза, для прерывистого ритма их беседы, навязанного мелодией. Перехватило дыхание – отчего? - и оставалось только разбивать реплики на маленькие кусочки, лишающиеся совершенно всякого смысла произнесенные вот так, по отдельности, да еще и этим почти срывающимся в смех шепотом. – Как же можно, - шаги, переплетение узора танца, легкий вздох. – Выбирать из пороков, – и счет минутам уже потерян – сколько они уже танцуют так, сколько говорят об этом – кажется, что от начала времен. – Лучший? - Снова вдохнуть, успокаивая сердце, не то от усилия сохранять серьезность, не то от бережно-властного прикосновения его руки забившееся слишком часто. Балансирование захватывало так, что не оставалось времени ни на рассуждения, ни на расчеты – просто слепое потакание малейшим прихотям, азарт несущегося к бездне, идеальное мгновение – сколько таких он подарил ей за этот вечер, должно быть, и не понимая, что делает? (Магдалена Эрнандес) Рино Скарлатти был прекрасным танцором. Эта особенность нравилась Изабелле безоговорочно. С каждым новым шагом ощущалось, что тебя уверенно ведут, но ведут мягко, не нарушая твоей свободы, и заканчивать танец не хочется – танцуя, уже мечтаешь о новом. Тем более, звучало танго. Ритмичный коктейль из страсти, нежности и нотки неуловимой грусти. Даже осторожные попытки Рино поддеть Изабеллу, вызвали у нее лишь мягкую улыбку. Лукавство, впрочем, не спешило молчаливо отсиживаться в стороне. - Кто Вам сказал, что я оправдываюсь? – женщина задорно фыркнула, в следующем па отдаляясь от партнера по танцу и затем, приближаясь вновь, чтобы уже долго двигаться близко-близко, нога к ноге, - Нет. Это не оправдание. Это выбор! И Вы совершенно правы, считаясь с женщинами. Как необычаен был праздничный вечер. Два человека, то и дело выясняющих отношения, вели, пусть и не простую, но беседу на отвлеченные темы. Как знать, может через минуту-другую все вернется. Ну а пока…. Изабелла изогнулась, откинулась назад в руках Скарлатти и точно знала, что в этот момент не испугалась бы, даже если бы он держал ее над пропастью. Назад она вернулась, оказавшись с Рино лицом к лицу, так близко, что могла рассмотреть его бородку, усы и губы в мельчайших подробностях. - Я тоже скучала, - прошептала Иза еле слышно, - И с тех пор, верите ли, ни с кем не танцевала, тем более танго. (Изабелла Роше) Танцовщица ответила не сразу, как бы меряясь силой взглядов с любовником, но на самом деле тайком им любуясь. Выражение ее лица сменилось от холодного до насмешливо-ироничного, как у женщины, только что достигшей цели и чувствующей от этого превосходство. Наверное, в такие минуты сильная половина человечества должна проклинать ветреность своих подруг и женское тщеславие. Неторопливо, плавно поднявшись, как будто делая Корбо великое одолжение, Жозефина подала ему руку, но пальцы ее заметно дрогнули, стоил им соприкоснуться с ладонью Александра. - Решили тряхнуть стариной, господин граф? – едва слышная язвительная реплика предназначалась для ушей покинутой ею компании, но так же и взбодрила Фифи. От близости Александра, от запаха его парфюма, смешанным с сигаретным дымом, таким знакомым, привычным, по позвоночнику прошла приятная дрожь, и танцовщица хотела это скрыть. Грею, конечно же, все станет понятно, как только они выйдут на танцпол. Привычку друг к другу обмануть невозможно. А уж в ритме танго – тем более. Танец ревности, неуступчивые движения обиженных друг на друга возлюбленных, которых танго сводит все теснее. - Наконец-то, - выдохнула танцовщица, подавляя улыбку. – Ты рядом. На самом же деле Фифи могла довериться Александру: если не его руки были надежными, то чьи же? (Жозефина Майлз) Новый Рим
Вергилий: Рим - воронка, огромная и сырая улитка, Сосущая восхищенье, точащая солнце. Все летит в эту бездну. Рим - латка, В которой тушится время, Рим любит на завтрак внутренности минуток, Идет в лавку вечности, покупает почку, Ест, бросает кусок языческой кошке, улыбается жесткая шерстка между лопаток. Да, еще слышно, как хлюпает кровь на арене. На этой щегольской вечности маленькая заплатка, Здравого смысла отталкивающая облатка, Бедный бука ирландский, горе (ль) его уму, Вот, говорит, Рим подобен тому, Кто живет на то, что показывает приезжим Труп своей бабушки. (Почему нет, если смотрят?) (Да и бабушка-то чужая). (Ольга Мартынова) Новый Рим
Вергилий: Ее Светлость герцогиня д'Альбре ждет возвращения в уютное осиное гнездо двух падчериц Антонию и Юлию. Отец самодур, злая мачеха, столкновение интересов, слежка и шантаж, раздел наследства, мелкие и крупные гадости обеспечены. Это не бои в грязи, это три любимых женщины Маршала Империи.
Вергилий: Канонические персонажи в розыске.
Вергилий: Так вышло, что за все время в ассоциациях и посвящениях нашего форума накопилось множество совершенно разной и замечательной музыки, а потому было принято решение собрать ее воедино в виде тематического сборника MP3, посвященного игре. Как сказал один из наших игроков: "...теперь Рим -эф-эм может быть всегда рядом!". С удовольствием делимся этим сборником с вами. Тиражированию, а также купле - продаже не подлежит, все права принадлежат авторам, представляется в ознакомительных целях. После прослушивания не забудьте уничтожить все следы. Управление Цензуры Нового Рима бдит.
Вергилий: Роль вольноотпущенника Ли Бо ждет своего игрока. По-прежнему ищем его любовницу и покровительницу госпожу Миранду Гейт - молодую, яркую женщину, способную шокировать не только нарядами, но и неожиданными, хорошо спланированными действиями. Новый Рим ждет!
Вергилий: Далее, мы обанкротились идеологически – мы перебрали все философские системы и все их дискредитировали; мы перепробовали все мыслимые системы морали, но остались такими же аморальными скотами, как троглодиты. Самое страшное в том, что вся эта серая человеческая масса в наши дни остаётся той же сволочью, какой была всегда. Она постоянно жаждет и требует богов, вождей и порядка, и каждый раз, когда она получает богов, вождей и порядок, она делается недовольной, потому что на самом деле ни черта ей не надо, ни богов, ни порядка, а надо ей хаоса, анархии, хлеба и зрелищ. (Аркадий и Борис Стругацкие) Новый Рим
Вергилий: Срочно требуются
Вергилий: Вакансии Первого Министра, Императрицы-матери и Жанны ла Круа сняты. Также найден игрок на роль Антонии д'Альбре.
полная версия страницы